Александр Шепель. Безмятежность как

Так звучит одна из главных тем Весенней недели дизайна в Лондоне, которая c 10 по 15 марта проходит в столице Великобритании. Шоу London Design Week собирает дизайнеров ведущих мебельных и интерьерных брендов всего мира. И совсем не случайно в программе мероприятия в одном ряду с вызывающими священный трепет у почитателей высокого дизайна именами находится имя нашего соотечественника.

С основателем украинского бренда Shepel Furniture Александром Шепелем, который не только познакомит лондонскую публіку со своими свежими объектами, но и в рамках собственного мастер-класса расскажет обо всех подробностях и сложностях запуска серийного производства. Запад и парадигме устойчивости в дизайне.

Александр и Елена Шепель, основатели бренда Shepel Furniture

PRAGMATIKA.MEDIA: Поскольку наш том посвящен инновациям, то прежде всего интересно, существует ли что-то, что вы могли бы назвать инновациями в сфере предметного дизайна и, сужая круг, в сфере производства мебели?

Александр Шепель: Утверждение, что все новое— хорошо забытое старое, справедливо и в отношении нашей сферы. Его можно считать составляющей нашей философии — философии бренда Shepel Furniture. Еще в самом начале пути мы проанализировали работу топовых производителей мебели и обнаружили, что часто за красивой картинкой отсутствует содержание. Практически никто не уделяет внимание миссии предмета в интерьере.

Когда я смотрю на мебель, которую мы делали несколько лет назад, то нахожу ее актуальной и сегодня. Да, возможно, сейчас я по-другому решил бы пару-тройку деталей неоклассической кухни, но в основе своей она через 8 лет остается созвучной времени. Christopher Peacock, наш партнер по шоуруму в Лондоне, свои кухни создает уже 25 лет. И 25 лет его мебель не теряет актуальности. Дело не в том, что он обладает каким-то особым секретом, нет. Мебель ручной работы вбирает в себя энергетику художника, дизайнера, который ее придумал, мастера, который ее сделал, а затем и владельца его мечты, мысли, эмоции. А соблюдение законов гармонии, стремление мастера к эстетическому совершенству делают красоту предмета вневременной.

Гармонию стиля и содержания я считаю нашей сильной стороной, нашей инновацией

Мы не храним никаких секретов — ни от клиентов, ни от конкурентов. И готовы показать, как выглядят наши кресла и диваны не только наружу, но и изнутри, продемонстрировать, как мы их создаем, собираем. Рассказать об этом так же откровенно, как я рассказываю вам. Наша мебель элегантна и красива как наружу, так и внутри. Именно эту гармонию стиля и содержания я считаю нашей сильной стороной, нашей инновацией, если хотите. Томас Физант, американский дизайнер, подход которого мне близок, говорит об этом так: «Простота не так уж проста, это процесс реализации идеи с использованием только того, что необходимо».

P.M.: В отличие от мастеров прошлого, которые создавали свои изделия по эскизам и чертежам от руки, современные мебельщики имеют в распоряжении компьютерные программы для проектирования, совершенные станки для обработки древесины. Тем не менее, для многих операций вы используете ручной труд. Почему?

А.Ш.: Программное проектирование, 3D-моделирование для нас не являются в буквальном смысле инновацией. Мы прибегаем к помощи компьютера только на третьем этапе производства. А начинается все, как и у мастеров прошлого, эскиза, сделанного от руки. Создания концепции предмета, его настроения. Ориентируясь на эскиз, наши мастера создают прототип в натуральную величину. Это позволяет проверить гармоничность пропорций, эргономичность. И вот уже затем, если прототип утвержден, делается 3D-модель на компьютере, чертежи, прорабатываются углы и конструктивы. Как показывает практика, каким бы гениальным ни был дизайнер, создать действительно комфортную мебель возможно только таким путем, особенно когда речь идет о предмете с глубоким содержанием. Например, последние несколько дней я по вечерам тестирую новые кресла, сижу в них, читаю и прислушиваюсь к собственным ощущениям: удобно ли мне или что-то доставляет дискомфорт? Достаточной ли высоты подголовник? А не увеличить ли глубину посадки?

Софы Fan, кофейные столики Imperial, открытые библиотеки Benjamin, пуф со столешницей Steven. Вся мебель из коллекции Helen, Shepel Furniture

Фрэнк Ллойд Райт и в архитектуре, и в мебели отталкивался от антропометрии. Я считаю важным лично тестировать комфортность своих объектов. Только когда сам оценил удобство кресла или дивана — могу двигаться дальше. Вот такой «живой» процесс в моем понимании и является сейчас инновационным.

Сегодня клиент часто выбирает мебель, ориентируясь на красивую картинку. Эффектные фото есть и в наших каталогах. Но ведь за каждой из них — ручаюсь! — качественный и «живой» предмет.

Это «оживление»— длительный и влияющий на итоговую стоимость процесс. Да, можно сказать, мы намеренно его усложняем. Иногда я чую комментарии: «Ваше кресло стоит 7 тысяч евро, а я могу купить почти то же самое, но гораздо дешевле»! Возможно, найти какой-то аналог, издалека и в полумраке похожий на наш предмет, не так уж и сложно. Но это будут совершенно разные по своему качеству объекты. Используя ручной труд, работая медленно и вдумчиво, мы наделяем свою мебель не только характером и особой теплотой, но и долголетием, и вневременностью. Важно, чтобы у предмета была не просто функция, но и миссия – делать жизнь комфортнее, безмятежнее.

Важно, чтобы у предмета была не просто функция, но и миссия – делать жизнь комфортнее, безмятежнее

P.M.: Часто от самих дизайнеров можно услышать, мол, в мебельной отрасли огромный дефицит новых идей. Так это ли?

А.Ш.: А что такое свежие идеи? Трехногий стул? Уже не ново. Или стул на магнитной подушке? Ну… вот вам свежая идея из воздуха. Я не создаю дизайн совета дизайна. То, что мне по душе, то, чем я вдохновляюсь — это переосмысление классики. Именно в этом я сегодня чувствую свежесть. Что касается регулярности обновления линейки, пока я чувствую, что потенциал коллекции Helen не исчерпан, до конца не раскрыта ее концепция. Есть много новых предметов, которые мы еще не показывали. И сегодня мы еще оттачиваем, совершенствуем нашу философию, занимаемся «огранкой», превращая алмаз в бриллиант.

P.M.: В прошлом интервью вы упоминали о формировании собственного фонда древесины. Этой весной планируете высадку новых саженцев?

А.Ш.: Поскольку мы работаем прежде всего с деревом, то считаем своим долгом и обязанностью восполнять природный ресурс, который расходовали. В прошлом году высадили первые саженцы клена, сейчас посмотрим, как они перенесли зиму, и высадим новые. Мы это делаем всем коллективом, приглашаем партнеров и друзей приходить с семьями.

Консоль Parchment из коллекции Helen, Shepel Furniture

В детстве я посадил свое первое дерево совершенно случайно. Пока мама варила абрикосовое варенье, несколько косточек я бросил в вазу с водой и забыл о них, а через пару недель обнаружил, что они проросли. Я высадил проросшие косточки возле дома, и там выросло абрикосовое дерево, которое потом убили коммунальщики, откапывая или зарывая очередную трубу. Но я запомнил, что чувство причастности к рождению новой жизни – огромная радость. А восстановление природного ресурса — наш долг. Мы хотим вырастить целый лес, который через 10—15 лет даст нам древесину для работы. Посмотрите на финнов — свои дома они строят в основном из дерева, но их страна не превратилась в пустыню. Вырубая лес, там сразу же высаживают новый. В такой парадигме, с ответственным отношением к окружающей среде, парадигме устойчивости, финны живут веками.

P.M.: Несколько месяцев назад вы стали партнерами по шоуруму в Лондоне со знаменитым брендом Christopher Peacock. Какие новые экспортные направления вы планируете развивать в этом году и какие отзывы получаете от зарубежных клиентов Shepel Furniture? Вызывает ли мебель, сделанная в Украине, интерес у англичан, избалованных практически безграничным выбором?

А.Ш.: Если судить по обратной связи, то нам необходимо увеличивать свое присутствие в разных странах. То, что мы делаем, вызывает на Западе искренний интерес. 11 марта мы проводим воркшоп в рамках London Design Week 2019. Мы заявлены в официальной программе, и нам предстоит выступить перед широкой аудиторией. Будем показывать, как собираем нашу мебель: делаем каркасы, вяжем пружины. Цель воркшопа в числе прочего— собрать больше отзывов, понятий потребности потенциальных клиентов, узнать их желания. Ну и, конечно, продемонстрировать нашу сильную сторону, показать, что Украина — это страна, где создают уникальный и качественный продукт.

Наша цель показать, что Украина — это страна, где создают уникальный и качественный продукт.

Присутствие в лондонском шоуруме приносит результаты. Сейчас везем новую партию мебели для экспозиции. Работаем над продвижением бренда. Что считать критерием успешности? Заработали ли мы миллион евро за 4 месяца? Еще нет. О финансовой успешности нашей политики сможем судить минимум через год. Это игра в долгую. Мы расстраивались, что участие в парижской прошлогодней выставке не дало немедленной отдачи. Даже считали, что зря потратили деньги на поездку. Но нет то связи, которые мы наладили тогда, принесли результат только сегодня. Мы уже не масс-маркет, чтобы рассчитывать на быструю прибыль.

P.M.: На выставках дизайна мы все чаще встречаем мебель, которую условно можно отнести к высокой моде. Она акцентная, ее очень интересно рассматривать, но она, конечно, нефункциональна, это, скорее, уже искусство манифеста. У вас не возникало желания поэкспериментировать в этой области?

А.Ш.: Ежегодно Институт цвета Panton не диктует дизайнерам модные оттенки. Но время летит так быстро, что, если мы, подбирая мебель и интерьер, будем гнаться за модой, нам придется перекрашивать стены и менять обивку диванов ежегодно.

Рынок мебели высококонкурентный. Несколько лет назад на пике популярности был португальский дизайн. Португальцы экспериментировали с формой, цветом. Сейчас я все чаще слушаю об этих смелых экспериментах такие отзывы: «Красивая картинка, все гламурно и роскошно, но как в этом жить?». Есть дизайн для дизайна. А есть наша мебель — для жизни.

Кофейные столики Imperial, кресло Fan Lounge, диван Уильям, открытые библиотеки и шкаф Benjamin, кресло Gravity. Вся мебель из коллекции Helen, Shepel Furniture

Привлекает ли меня скандал и быстрый успех? Отдавая себя отчет в том, что сегодня мы не можем назвать себя трендсеттерами, на данном этапе развития я не вижу потребности в подобных экспериментах. Всегда надо делать то, что получаете удовольствие. У нас много других идей. Например, мы хотим создавать качественный интересный продукт во других сферах интерьерного бизнеса. Когда будем готовы — покажем и расскажем.

P.M.: Продолжая тему конкуренции. В предметном дизайне очень большое значение имеет тираж: с одной стороны, он помогает снизить затраты, с другой должен быть ограниченным, чтобы мебель оставалась эксклюзивной, авторской. Какие тиражи для Shepel Furniture сегодня являются оптимальными?

А.Ш.: Я не отношусь к нашей мебели к эксклюзивным предметам. Любой заказчик может попросить что-то изменить, исходя из собственных предпочтений или антропометрии. Поскольку вся наша мебель производится вручную, то и процесс этот гибкий, что позволяет вносить коррективы. Это и прелесть индивидуального подхода, когда любой предмет ты можешь сделать кастомным, удобным для тебя лично. Так что нежелание называться «эксклюзивным» брендом, а именно индивидуальный подход в нашем случае исключает производство тиражной мебели.

Предмет с ярко выраженным характером никогда не останется в интерьере статистом

На всех выставках презентации проходят примерно одинаково: приглушенный свет, музыка, шампанское. Это какое-то шоу, но как только оно заканчивается, обнажается суть предмета. Можно вкладывать огромные бюджеты в раскрутку, но экономить на производстве, а можно работать как мы и честно говорить клиентам: мы создаем предметы, в которые вкладываем душу.

P.M.: Чарльз Ренни Макинтош и Фрэнк Ллойд Райт проектировали на месте и их интерьеры как единую гармоническую систему, по методу «изнутри наружу». А чего вы начинаете работу, когда предстоит спроектировать само здание и его интерьеры с мебелью?

А.Ш.: Я начинаю с ощущений. С визуальных связей и формирования пространства. Метод «изнутри наружу»— как раз об ощущениях и эмоциях человека, как о точке опоры, а не потому, чтобы выстраивать дом вокруг дивана, что было бы довольно странно.

Когда ты впервые попадаешь в новое пространство, то важно, что именно видишь сразу. Может быть, некую скульптурную композицию. Или вид из окна. У нас есть проект, в котором от входной зоны открывается вид на озеро – через гостиную, кабинет, арочное окно. Есть проект в Киеве, где лестницу, ведущую на второй этаж, мы «завязали» вокруг рояля, создал визуальную вертикаль. От подобных связей и зависит дальнейший концепт. Важна не высота потолков в 7 метров, а то, что эта высота открывает взгляду.

Витрина Albus из коллекции Helen, Shepel Furniture

А вот мысленная расстановка мебели и предметов опирается на маршруты, на движение. Можно быть уверенным, что предмет с ярко выраженным характером, подобный нашей мебели, никогда не останется в интерьере статистом. И опять процитирую Томаса Физанта, моего американского кумира: «Нет большей роскоши, чем свобода дыхания». Все остальное временно и преходяще.