— Мне нужна перепланировка и дизайн интерьера под офис туристической компании.
— Хорошо, мы можем это запроектировать.
— Вот здесь будет ресепшен — у входа. А тут, я думаю, нужно перегородку убрать.
— Эту — можно, не несущая.
Анна Бондарь
— Печь разберем, она все равно не работает, а места много занимает, — печь действительно занимала много места, на плане БТИ она выделялась большим прямоугольником, наполовину заштрихованным по диагонали, — ну и это все уберем.
«Это все» представляло собой два оригинальных камина периода постройки дома. Один — в бывшей гостиной, другой — в спальне.
— Ну что вы, зачем же их разбирать? Посмотрите, тут же настоящие киевские изразцы. Их бы отреставрировать… — возразила я.
— Кому этот хлам нужен? — возмутился в ответ заказчик.
Я подумала о том, что камины обязательно нужно будет сохранить, но так как заказчик сразу не согласится, должно пройти время: вода камень точит.
— Посмотрим, — ответила я миролюбиво.
Приступив к проектированию, мы сформировали перечень необходимых для офиса помещений, набросали несколько эскизов перепланировки и подобрали аналоги по дизайну интерьера. Заказчик хотел современный офис. Печь предполагалась к разборке — она была без изразцов, беленая, в квартирах вверху и внизу такие же печи были давно разобраны, а вот камины на плане я оставила.
— Я же просил их убрать!
— Убрать всегда можно, подождите немного, мы вам предложим решение, при котором камины станут украшением вашего офиса.
Заказчик успокоился.
— Ладно, показывайте дальше.
Мы показывали.
— Вот здесь будет ресепшен, а тут — мини-кухня, — продолжила я презентацию предпроектных предложений.
На следующей встрече мы рассматривали первые «картинки».
— Посмотрите, как хорошо будет выглядеть интерьер с каминами! Современный интерьер, а в нем неожиданный пикантный акцент — старинные камины. Некоторые делают копии старинных каминов, а у вас оригинал, раритет, антиквариат, — я сыпала всеми возможными подходящими и не очень словами, пытаясь убедить заказчика, — только отреставрировать нужно, на это потребуются дополнительные финансы… — осторожно добавила я, увидев, что глаза заказчика потеплели.
Архитектор не тот, кто сможет победить заказчика, а тот, кто вложит свое более широкое видение в голову другому человеку так, что он воспримет это знание как свое собственное
— Ну что же, выделим финансирование… — ответил заказчик, и я успокоилась.
Но, как оказалось, ненадолго, впрочем, как это часто бывает: на стройке всегда какие‑нибудь неожиданности возникают, особенно при работе со старыми домами.
Проект был готов, и на объект зашли строители.
— Что это вы нарисовали? Видите, квадратный проем не выходит — деревянные балки потолка просели! — возмущался прораб.
И действительно, запроектированный квадратный проем в натуре смотрелся «не очень» — прямая линия лишь подчеркивала кривизну потолка.
— Хорошо, мы сделаем арку, я выдам чертежи, — отвечала я устало.
— А это что? Почему на стене два вида покраски?
— Потому что здесь будут две разные зоны: офис менеджеров и переговорная. Потом поставим раздвижную перегородку.
— И где же делать границу?
— Так вот же, на чертежах показано.
— Нет, вы мне на стене покажите! — прораб начинал кипятиться.
— А, так вы чертежей читать не умеете? — разозлилась и я, отмеряла рулеткой отметку границы двух цветов на стене, — вот здесь.
Мы посмотрели друг на друга и успокоились.
В следующий раз, придя на объект, я обомлела: глиняные изразцы одного из каминов, не покрытые поливой, сверкали неестественно яркими цветами: малиновым, сиреневым и желтым.
— Что это? — я задохнулась от гнева, — кто посмел прикасаться к каминам? — пока я искала подходящих реставраторов, прораб убедил заказчика, что строители сами справятся. На каминной полке стоял набор гуаши.
— Не сметь! Не трогать! — закричала я, выбежала с объекта и позвонила заказчику.
— Нужно срочно встретиться! У нас проблемы на объекте!
При встрече я долго и натужно объясняла заказчику, чем отличается реставратор от строителя и тыкала ему визитку профессионального реставратора живописи.
— И еще, обратите внимание: ваша квартира находится в доме, относящемуся к рядовой исторической застройке, а это значит, что к вам в любой момент может прийти инспектор! И что он увидит? Сиренево-малиновый камин, как бандитский пиджак конца 1990‑х? — я, конечно, лукавила. Дом в Михайловском переулке действительно относился к рядовой исторической застройке, но объектом культурного наследия не числился, так что никакой инспектор никогда бы к заказчику в квартиру не пришел. Но что мне было делать? Камины нужно было спасать!
В конце концов все устроилось наилучшим образом. Владелец квартиры заказал полноценную реставрацию, она обошлась ему в копеечку, но он ни словом не обмолвился об этом осложнении. Ремонт был закончен, офис получился солнечным и современным, но с пикантными акцентами старины. Мы разошлись хорошими знакомыми. Мебель заказчик подбирал уже сам.
Через два года моя мама, руководитель архитектурной мастерской, в которой я работала, посетовала, что не может найти акты выполненных работ по объекту в Михайловском переулке, а на носу — проверка налоговой.
— Давай сходим на объект — там же теперь офис — и снова подпишем акты, — предложила я.
Так мы и сделали.
В офисе, в кабинете руководителя, сидел лучившийся успешным бизнесом заказчик.
— Ой, какими судьбами? Кофе? Чай? Давайте я вам офис покажу! Мы вот тут диван поставили, видите? — для посетителей, — заказчик явно гордился офисом, — и еще, посмотрите: это — старинные камины конца ХІХ века. Я их отреставрировал. Во-первых, раритет, а во‑вторых — вдруг инспектор придет, а у меня все «чики-пики», по закону! И вообще, некоторые копии под старину делают, а я — сохраняю культурное наследие! — заказчик гордо делился этой информацией так, будто мы были непричастны к его ремонту.
Я вышла со встречи совершенно удовлетворенной: архитектор не тот, кто сможет победить заказчика, и не тот, кто сможет убедить его в своей правоте, а тот, кто вложит свое более широкое видение в голову другому человеку так, что он воспримет это знание как свое собственное.
