«Интерьер года 2018»

7 декабря в столичном КВЦ «Парковый» состоялась торжественная церемония награждения победителей «Интерьера года 2018». День выдался весьма насыщенным. По сложившейся традиции он начался с открытой пресс-конференции членов международного жюри конкурса.

На этот раз в его состав вошли неоднократные обладатели Гран-при конкурса — архитекторы Слава Балбек, Валерий Кузнецов и присоединившийся к ним буквально в последнюю минуту Николай Гулык, а также основатель и директор компании archimatika Александр Попов, сооснователь и главный архитектор компании archimatika Дмитрий Васильев и уже знакомые многим архитектор и урбанист Хироки Мацуура и исполнительный директор и главный архитектор Zaha Hadid Architects Кристос Пассас. А возглавил жюри «Интерьера года 2018» гуру современного дизайна эксцентричный, как о нем пишут, голландец Марсель Вандерс.

Антон Полищук, Анастасия Ковалева, Александр Свистунов, Марсель Вандерс, Кристос Пассас, Хироки Мацуура, Александр Попов, Александра Герасимова, Игорь Парубский, Валерий Кузнецов, Николай Гулык, Слава Балбек, Дмитрий Васильев

8 членов жюри, 8 ключевых номинаций и около 800 конкурсных работ — таким получился юбилейный X-й «Интерьер года 2018»

Масштабную экспозицию работ конкурсантов развернули на нижнем этаже «Паркового», где каждый желающий мог с ними ознакомиться. В этом году на конкурс было подано рекордное количество — около 800 проектов со всей Украины. Поэтому членам жюри пришлось серьезно трудиться и откровенно мало спать, чтобы просмотреть и оценить их все. Накануне они составили шорт-лист финалистов в каждой из категорий, а уже непосредственно в день торжественного мероприятия путем голосования и жарких дискуссий за закрытыми дверями определили победителей.

Основных номинаций — восемь, включая Гран-при. Отдельно вручили «Приз зрительских симпатий», который получила дизайнер Яна Луцкая, и ряд спецноминаций от партнеров «Интерьера года». Так, своих победителей выбрала, например, компания FunderMax (официальный представитель в Украине — ООО «Будівельна зірка») и знаменитый голландский бренд Eichholtz (эксклюзивный представитель в Украине — компания Tango).

В этом году на конкурс было подано рекордное количество заявок — около 800 проектов со всей Украины

В номинации «Интерьер общественно-административных зданий» первое место получила студия Yakusha Design Виктории Якуши и спроектированное ее командой дизайн-пространство и лекторий YA VSESVIT. Победа в категории «Интерьер торговых помещений и объектов HoReCa» досталась кафе-пекарне BreadWay по дизайну Артема Тригубчака и Леры Бруминой, успевшей к этому моменту покорить своим интерьером в розовых оттенках не только пространство социальных сетей, но и зарубежные СМИ.

Награду за «Интерьер smart-квартиры в современном стиле (до 50 кв. м)» вручили Яне Осипенко и ее проекту Siena. Чтобы не повторилась ситуация, когда жюри не смогло определить победителя среди интерьеров домов и квартир в классическом стиле по причине недостаточного количества работ, организаторы приняли решение объединить их в одну категорию «Интерьер объекта в классическом стиле». А победителями в ней стали днепровские архитекторы Анна Пахомова и Олег Азовский (Azovskiy & Pahomova Architects) с проектом 2 Level.

Директор по маркетингу компании «Будівельна зірка» Анастасия Веснянка объявляет победителя в специальной номинации от FunderMax

Фаворитами вечера оказались Виктория Шкляр с коллегами и молодая команда дизайнеров YØDEZEEN. Они неоднократно поднимались на сцену, получая призовые места в разных категориях. Виктория Шкляр и Ольга Антонцева с проектом Holiday House стали лучшими в номинации «Интерьер частного дома в современном стиле», а YØDEZEEN и их проект под названием «Строгая геометрия» взяли первое место в номинации «Интерьер квартиры в современном стиле».

Своих победителей выбрала, например, компания FunderMax и знаменитый голландский бренд Eichholtz

Отдельного внимания заслуживает категория «Предметный дизайн», в которой оценивали предметы мебели и освещения, разработанные украинскими авторами. С ней связана примечательная история. Во время знакомства членов жюри со стендами компаний-партнеров, занявшими второй этаж КВЦ «Парковый», Марсель Вандерс увидел в экспозиции дизайн-платформы Prostir 86, основательницей которой является архитектор Ольга Богданова (Bogdanova Bureau), огромного деревянного коня-качалку Инны Педан и стул Ztista из коллекции бренда FAINA Виктории Якуши. И тут же объявил, что оба эти предмета непременно должны участвовать в конкурсе. Позже Виктория признается, что принципиально не выставляет предметы FAINA на конкурсы, хотя такое внимание к коллекции и высокая оценка со стороны Марселя ей приятны. В итоге «Купание коня» Инны Педан получило второе место в этой номинации, а стул по дизайну Виктории Якуши был отмечен специальным призом. Победительницей же стала Катерина Соколова и серия ее столиков Plane, также представленных в экспозиции Prostir 86.

Председатель жюри Марсель Вандерс поздравляет обладателей Гран-при этого года — команду YØDEZEEN

Завершилось мероприятие вручением главной награды конкурса. На этот раз обладателями Гран-при «Интерьер года 2018» стала дизайн-студия YØDEZEEN за проект рыбного ресторана Catch. Вот имена счастливых победителей: Артем Зверев, Артур Шарф, Анна Тарабанова, Александра Попова, Кристина Галюта и Денис Терешин.

 

«Победители Интерьера года 2018»

Grand Prix

  • Рыбный ресторан Catch (Киев)

Авторы проекта: Артем Зверев, Артур Шарф, Анна Тарабанова,

Александра Попова, Кристина Галюта, Денис Терешин

Рыбный ресторан Catch

Интерьер общественно-административных зданий

  • Пространство Ya Vsesvit (Киев)

Авторы проекта: Yakusha Design & Architecture Studio

Пространство Ya Vsesvit

Интерьер торговых помещений и объектов HoReCa

  • Пекарня Breadway (Одесса)

Авторы проекта: Артем Тригубчак, Лера Брумина

Пекарня Breadway

Интерьер частного дома в современном стиле

  • Проект Holiday House (Киев)

Авторы проекта: Виктория Шкляр и Ольга Антонцева, FORM bureau

Проект Holiday House

Интерьер объекта в классическом стиле

  • Проект 2 Level (Днепр)

Авторы проекта: Анна Пахомова и Олег Азовский, Azovskiy & Pahomova Architects

Проект 2 Level

Интерьер квартиры в современном стиле

  • Проект «Строгая геометрия»

Авторы проекта: Артем Зверев, Артур Шарф, Анна Тарабанова, YØDEZEEN

Проект «Строгая геометрия»

Интерьер smart-квартиры в современном стиле (до 50 кв. м)

  • Проект Siena

Авторы проекта: Яна Осипенко

Проект Siena

Предметный дизайн (предметы мебели, освещения)

  • Серия столиков Plane

Авторы проекта: Катерина Соколова

Серия столиков Plane

 

Марсель Вандерс

Нидерландский дизайнер,арт-директор компании Moooi

Марсель Вандерс, нидерландский дизайнер, арт-директор компании Mooo

Мастер план мечты

PRAGMATIKA.MEDIA: Как председатель жюри, что скажете об уровне конкурсных работ в целом? Было ли что‑то, что особо вас впечатлило?

Марсель Вандерс: В целом качество работ высокое. В некоторых категориях были действительно замечательные работы на хорошем профессиональном уровне. В других же ощущалось меньше души, меньше творческой работы. Иногда было сложно найти нужный подход. Но в целом я приятно удивлен.

P.M.: Как проходило обсуждение конкурсных работ в жюри? Это сложный процесс?

М. В.: Всегда интересно послушать, что говорят коллеги. В некоторых случаях ты даже можешь поменять свое мнение, иногда сложно достичь согласия, но все равно идет живая дискуссия. В этом‑то и весь смысл.

P.M.: Украинские дизайнеры могут рассчитывать на европейский рынок?

М. В.: Качество дизайнерских работ очевидно растет. Еще несколько лет назад уровень был гораздо ниже, чем сейчас. Он значительно вырос — и это самое важное. И я видел тут много работ мирового уровня.

Работа дизайнера — воплощать в реальность мечты

P.M.: Тема нашего тома связана с мечтами и планами. Как, по‑вашему, для архитектора и дизайнера важно мечтать?

М. В.: Мечты — это большая тема, которая имеет много разных аспектов. Мне всегда нравилось, когда в работе была фантазия, когда я видел идею. Люблю, когда вещи просто красивы, но вместе с тем когда за ними стоят какие‑то интересные мысли. Это делает объект более значимым. Я думаю, что все начинается с мечты — это идея, только еще не реализованная. Затем она, если повезет, становится реальностью. Конечно, в рамках нашего конкурса мы оцениваем работы, которые уже реализованы. Они тоже когда‑то были идеями, а затем стали реальностью. В этом и состоит работа дизайнера — воплощать в реальность мечты.

Евгения Омельченко, Марсель Вандерс, Елена Панченко (PRAGMATIKA.MEDIA) и Надежда Богатая (PRAGMATIKA.MEDIA)

P.M.: Насколько важно дизайнеру видеть свою работу «во плоти»?

М. В.: Повторюсь, что в рамках этого конкурса мы оцениваем работы, которые реализованы. По крайней мере, так должно быть. В действительности же, когда ты видишь дизайн интерьера в таком формате, не всегда понятно, реален проект или нет. Я думаю, что есть ценность и в том дизайне, который не воплощен. Иногда не нужно видеть реализацию, чтобы в полной мере насладиться дизайном. У меня самого есть много по‑настоящему сильных и ценных, на мой взгляд, работ, которые при этом не реализованы или существуют лишь как прототипы.

P.M.: В таком случае есть ли у вас такие проекты, реализовывать которые вы бы и не хотели?

М. В.: Это интересный вопрос, потому что, если быть честным, в некоторой степени мир тормозит дизайнеров. Он просто не хочет двигаться с той же скоростью, что дизайнеры. И хотя это раздражает и злит нас, но, с другой стороны, это, возможно, правильно. В конце концов, мы ведь работаем для реальных людей. Делать вещи, которые не имеют никакого отношения к конечному потребителю, может быть, и мило, но так мы теряем связь с миром. Поэтому, если заказчики говорят «мне это не нравится, вам не стоит этого делать», я могу злиться, но при этом оставаться счастливым.

Марсель Вандерс, нидерландский дизайнер, арт-директор компании Moooi

P.M.: Вы всегда мечтали быть дизайнером?

М. В.: Был период в моей жизни, когда я вообще не знал, что дизайн существует. Но в один прекрасный день — мне тогда было 17 лет — я узнал, что есть такая вещь, как дизайн. Тогда я подумал: «Вот этим хочу заниматься». С тех пор я, что называется, на крючке. И уже никогда не сомневался в своем выборе.

P.M.: А о чем вы мечтали, пока не узнали о дизайне?

М. В.: У меня не было конкретного представления о том, кем должен быть. Я хотел делать что‑то модное, хотел создавать вещи. Я люблю это делать. В этом, наверное, и заключалась мечта — стать изобретателем красивых вещей.

P.M.: Остались ли у вас нереализованные мечты из юности?

М. В.: Нет, я думаю, что я все их уже осуществил (смеется).

Ботинки Марселя Вандерса не менее колоритны, чем их владелец

P.M.: Назовите три главные вещи, которые собираетесь совершить в следующем году.

М. В.: Профессиональные?

P.M.: И профессиональные, и личные.

М. В.: Я устрою себе большой отпуск. Потом, наверное, еще один. И еще один. Три отпуска (смеется).

P.M.: А как насчет профессионального?

М. В.: Год еще должен начаться. Я работаю над несколькими проектами. Например, над дворцом в Дохе. Это очень интересный проект. А еще над новым отелем во Флориде, что также очень увлекательно. Кроме того, мы работаем над новой презентацией для Moooi в Милане. Вот эти три проекта — то, что я хотел бы отметить и то, чем буду заниматься в ближайшее время.

 

 

Кристос Пассас

Исполнительный директор и главный архитектор Zaha Hadid Architects

Кристос Пассас, исполнительный директор и главный архитектор Zaha Hadid Architects

PRAGMATIKA.MEDIA: Что вы можете сказать о конкурсе и уровне представленных работ в этом году?

Кристос Пассас: Я получил огромное удовольствие. Было много интересных, свежих работ, много современных идей. Думаю, конкурс прошел хорошо. Гораздо интересней, на мой взгляд, чем Ukrainian Urban Awards этим летом. Я понял, что украинские дизайнеры и архитекторы хорошо подкованы в области создания интерьеров. Они глубоко исследуют материальность, свет, идеи минимализма. На мой взгляд, было несколько действительно хороших работ, которыми я насладился.

Роль дизайнера в том, чтобы перемещать вещи из мира фантазий в область реального

P.M.: По-вашему, украинские дизайнеры готовы покорять Европу?

К. П.: Давайте я задам вам встречный вопрос: как вы думаете, мы продвигаем британский дизайн или дизайн Zaha Hadid?

P.M.: По-видимому, Zaha Hadid.

К. П.: Другими словами, дело не столько в национальности дизайна, сколько в его характере. Понимаете? Вопрос не в том, готовы ли украинские дизайнеры завоевывать Европу, а в том, хотят ли они сделать шаг вперед и начать этим заниматься. Потом все проходят одинаковую проверку: если людям будут нравиться ваши вещи, то вы покорите их. Если нет, то, наверное, не выйдет. Но я думаю, что этот вопрос дизайнеры должны задавать сами себе.

Кристос Пассас и Елена Панченко (PRAGMATIKA.MEDIA)

P.M.: Но вы полагаете, украинские дизайнеры интересны европейцам?

К. П.: Любой хороший дизайнер интересен. Качество исходит от дизайнера. Если ты хорош в этом, то не вижу причин, почему ты не можешь работать где угодно.

P.M.: Давайте поговорим о планах и мечтах. Важно ли архитектору и дизайнеру предаваться мечтам?

К. П.: Конечно. Думаю, что это главное для архитектора.

Важно, чтобы проекты, которые реализуются, говорили что‑то о тебе

P.M.: Но в какой момент мечты должны переставать быть лишь мечтами и становиться планами?

К. П.: Когда наступает подходящее время. Я обычно говорю так: роль дизайнера в том, чтобы перемещать вещи из мира фантазий в область реального. В этот процесс мы все в какой‑то степени вовлечены. Тут важно и качество фантазий, и качество исполнения. Думаю, что каждый должен уметь хорошо делать обе эти вещи.

В рамках мастер-класса Кристос Пассас рассказал об интерьерном аспекте работы Zaha Hadid Architects

P.M.: У вас есть какой‑то проект, который ждет реализации?

К. П.: Да, у нас есть несколько таких. Дело в том, что не все хорошие проекты реализуются. Некоторые — не мгновенно. Недавно мы узнали, что выиграли конкурс проекта филармонии в Екатеринбурге. Там есть проблемы с локацией, кое‑какие вопросы еще надо уладить. Но это один из проектов, которые я бы хотел воплотить, потому что он особенный. Есть и другие, воплощения которых я жду: технопарк в Сколково, площадь Элефтерия на Кипре (Кристос — киприот по происхождению. — Прим. ред.), комплекс Opus в Дубае.

Надеюсь, что смогу в конце концов посмотреть на свою жизнь и сказать, что все именно так и должно было быть

Не могу сказать, что у меня одна мечта. Есть идея идеального дома, города-мечты, есть представление о том, как должно выглядеть красивое офисное здание. И это не то, что можно мгновенно воплотить в жизнь. Но именно поэтому эти идеи мне и нравятся.

P.M.: Архитектору принципиально видеть свои работы реализованными?

К. П.: Не все. Но какую‑то часть — да. У меня философский подход к этому: когда ты проектируешь — делаешь много набросков, меньше планов и, конечно, еще меньше самих зданий. Важно, чтобы проекты, которые реализуются, говорили что‑то о тебе. И думаю, так и происходит. Процесс проектирования интерактивный, а не односторонний: дизайнер делает проект, а проект делает дизайнера. Я лично надеюсь, что смогу в конце концов посмотреть на свою жизнь и сказать: «О, все именно так и должно было быть».

Международный юношеский культурный центр, Нанкин, Китай. Проект Zaha Hadid Architects. Фото © Hufton+Crow

P.M.: И напоследок расскажите о трех вещах, которые вы планируете сделать в следующем году.

К. П.: Прежде всего я бы хотел проводить больше времени с моими дочерьми. Они растут, а я не уделяю им достаточно времени, очень скучаю по ним. Второе — хочу дать себе шанс взглянуть на нашу работу и на людей, которые меня окружают. И третье — это суметь закрыть все открытые проекты, причем завершить их наилучшим способом, чтобы люди были удовлетворены нашей работой. Если бы это произошло, я был бы счастлив.

 

Хироки Мацуура

Главный дизайнер, архитектор и директор компании MADMA urbanism+landscape

Хироки Мацуура, главный дизайнер, архитектор и директор компании MADMA urbanism+landscape

PRAGMATIKA.MEDIA: Вы были в составе жюри конкурса последние четыре года. Заметили, как изменился за это время украинский дизайн?

Хироки Мацуура: Помню, в 2015 г. вкус дизайнеров был чрезмерным, то есть чересчур избыточные и излишне пестрые работы. Я бы сказал, чудаковатые. Спустя четыре года вижу, что проекты становятся более зрелыми, более утонченными. Не «переслаженными», не «пересоленными», не «переперченными». В Украине начали «готовить» очень хорошо. Уровень дизайна несомненно вырос.

Нужно заставлять себя поддерживать мечты, иначе рискуешь стать жертвой обстоятельств

P.M.: Этого уровня достаточно, чтобы выходить на иностранный рынок?

Х. M: Однозначно. Вообще украинцы не лишены уверенности в себе. Я все чаще сталкиваюсь с украинскими архитекторами, уже сейчас выполняющими свои работы на международном уровне. Не все одинаково хороши, конечно. Но так и в любой стране. Даже, например, в Италии или в Нидерландах не так много действительно классных дизайнеров. Мое восприятие таково, что дизайн в Украине уже на приличном уровне. Конечно, есть куда расти. Но я не вижу каких‑то серьезных недостатков.

P.M.: С улучшением уровня работ на этом конкурсе вам стало сложнее или легче судить его?

Х. M: Я становлюсь более критичным. Потому что знаю: сфера дизайна в Украине сейчас быстро развивается. Я не хочу выбирать проект, в достоинствах которого не уверен. Мы должны обсуждать только лучшие работы. Порой это сложно в рамках конкурса, поскольку тут мы выбираем победителя. Но с другими членами жюри мы сошлись на том, что если не видим подходящий проект, то не обязаны присуждать призовые места.

P.M.: Важно ли архитекторам и дизайнерам мечтать?

Х. M: Конечно. Я думаю, это важно не только для архитекторов или дизайнеров, а и для всех людей. Вы так не считаете?

P.M.: Да, но иногда стоит переходить от мечтания к планированию.

Х. M: В какой‑то степени это так. Все дизайнеры или архитекторы имеют дело с ограничениями — в финансах, времени и так далее. Таким образом, если не прилагать усилия, ты окажешься загнанным в угол и будешь решать лишь узкопрактические вопросы. Нужно заставлять себя поддерживать мечты, иначе станешь жертвой обстоятельств. Дизайнеры и архитекторы должны быть очень энергичными.

Проекты становятся более зрелыми, более утонченными

P.M.: У вас есть проект, который вы хотите реализовать, но по каким‑то причинам откладываете?

Х. M: Есть один особый проект — большой офисный комплекс в Праге. Это один из моих любимых проектов. Время от времени я показываю его коллегам. И очень надеюсь однажды найти клиентов, которые захотят его реализовать. Потому что это здание очень важно для меня. Это квинтэссенция всего того, о чем я думаю в данный момент. Кроме того, мы сейчас работаем над проектом в Киеве, на реализацию которого я рассчитываю.

Хироки Мацуура во время своего мастер-класса в КВЦ «Парковый»

P.M.: И последний вопрос: какие три вещи вы собираетесь осуществить в 2019 году?

Х. M: Непростой вопрос. В Киеве я еще ничего не построил, но вероятнее всего, что в следующем году это произойдет. Хочу доказать, что та красивая история, которую я рассказывал всем, не обман. Это первое. Второе — я просто желаю творить в Киеве. И третье — хочу осуществлять взаимообмен идеями с дизайнерами и архитекторами в локальном контексте.

Я становлюсь критичнее. Потому что знаю: сфера дизайна в Украине сейчас быстро развивается

Часть работы за границей состоит в том, что ты всегда в контакте с местными дизайнерами. И мне очень нравится, что в такие моменты происходит некая химическая реакция. Я вбрасываю что‑то, они вбрасывают что‑то, я реагирую. Так происходило со мной уже несколько раз и именно так должно быть. Я не из тех дизайнеров, что говорят: должно быть вот так — и все. Мне нравится сотрудничать с клиентом, другими дизайнерами или конечным потребителем. Это гораздо увлекательнее, чем пытаться доминировать во всем.

 

Дмитрий Васильев

Главный архитектор и сооснователь компании archimatika

Дмитрий Васильев, главный архитектор и сооснователь компании archimatika

PRAGMATIKA.MEDIA:  Вы впервые в качестве члена жюри судили этот конкурс. Что вы можете сказать об уровне поданных работ?

Дмитрий Васильев: Должен начать с того, что, к сожалению, категории «Интерьер дома в классическом стиле» и «Интерьер квартиры в классическом стиле» провалились — не набралось достаточного количества работ, или они были низкого уровня либо просто подражали определенному стилю, например, японскому или китайскому, что логичнее смотрелось бы, скажем, на конкурсе реставраторов-реконструкторов. Поэтому организаторам пришлось объединить их. У членов жюри даже родилась шутка, что все заказчики, предпочитавшие классический стиль, выехали из страны еще в 2014 г.

В нашей реальности архитектору хочется реализовать проект без заказчика

Что касается работ в целом, то, в принципе, как и в жизни: 30 % — это хорошие работы, еще 30 % — нормальные, ну и еще около 30 % — откровенно слабые. В каких‑то категориях, конечно, соотношения иные. Да, больше всего было представлено квартир, в отличие, скажем, от объектов общественного сектора. В этом чувствуется отставание. С другой стороны, те топовые работы, что были отобраны из 180 проектов, представленных в категории «Интерьер квартиры в современном стиле», демонстрируют хороший качественный уровень копирования западных решений: так сделали бы везде, такая квартира могла быть где угодно — в Нью-Йорке, в Копенгагене, в Париже. Чего не хватило лично мне — попытки быть уникальным. Много работ построены по принципу «я где‑то это видел, мне понравилось, я сделал так же и у меня получилось». Процент действительно уникальных работ, базирующихся на принципе «я такого не видел нигде», есть, но он крайне мал. Архитекторов, чьи проекты узнаешь по почерку — единицы. Думаю, это следующая ступень эволюции, когда от стадии подражания мастерам мы перейдем к созданию чего‑то своего, нового. Мне бы хотелось, чтобы следующие 10 лет в архитектуре были посвящены именно этому.

ЖК «Славутич 2.0», Киев, 2017—2019 гг. Проект компании archimatika. Находится на стадии реализации

P.M.: Расскажите, как проходила оценка работ.

Д. В.: Все сводилось к тому, что есть председатель жюри и он все решает. Но если у него нет четких критериев оценки, то возникают неоднозначные ситуации. Например, он предложил включить в список объектов, претендовавших на победу в номинации «Интерьер smart-квартиры в современном стиле (до 50 кв. м)», понравившуюся ему квартиру площадью 60 кв. м. Мы настояли на том, чтобы этого не делать. Иначе, в случае ее победы, как потом объяснить это тем, кто подавал свои интерьеры, строго придерживаясь регламента? Такие нюансы оставляют ощущение случайной оценки. Здесь нужна точная схема, четко разработанная методология.

Следующий момент — все работы подаются открыто с указанием имен авторов. Возможно, стоит подавать их под номерами или кодами, как это обычно делается на других конкурсах. Кроме того, нет четкой регламентации того, какими должны быть поданные материалы. В основном это фотографии, но они не помогают оценить, скажем, насколько грамотно решено пространство. Организаторам следует требовать от участников, например, планы объектов: не у всех они встречались. Классная тема, если бы показывали некую историю проекта, его создания, какую‑то его жизнь, а не просто 4—10 фотографий реализации.

Ну и последнее — это сроки подачи работ, которые всякий раз срываются, из‑за чего старт оценки смещается под начало проведения конкурса. В этот раз были поданы более 700 работ, и всего два дня на их оценку — это тяжело.

Всегда надо переосмысливать: туда ли ты идешь, куда тебе хочется? И уходить от линии «так делают все»

P.M.: Спорили о чем‑то между собой? Дискуссии были?

Д. В.: Что действительно хорошо отработало жюри, так это свой тайминг: четыре часа предоставили для выставления оценок, и буквально без семи минут жюри закончило свою работу. Были принципиальные вещи, когда, допустим, попадает в шорт-лист работа, которая является рендером. По условиям конкурса, участвовать могут только реализованные объекты. Соответственно, кто‑то из архитекторов условия нарушил. И тут возникла целая дискуссия: можем ли мы включать эту работу в шорт-лист, и если да, то на каких условиях? Стоит ли выяснять, реализован или нет данный проект, покажут ли нам в таком случае реальные фотографии и насколько они будут отличаться от заявленного рендера? И так далее. В итоге убедили председателя жюри не делать никаких исключений. Прения вызывали такого рода вопросы, а непосредственно по оценке работ каких‑то жарких споров не было.

P.M.: Как вам работалось в таком интернациональном составе?

Д. В.: Еще во время предварительного отбора было заметно, что украинские и иностранные коллеги голосуют по‑разному. Наши выбирали выдержанные, простые, строгие решения, отсеивая откровенный китч и «перегруженные» проекты, а иностранцы — наоборот. Видимо, выхолощенность немного приелась, и они чаще склонялись к ярким, кричащим проектам. В целом это позволило не впадать в какие‑то крайности, хотя если бы я расставлял приоритеты, то делал бы это по‑другому, скажем, с точки зрения работ, вошедших в пятерку лучших. Допустим, в категории «Интерьер общественно-административных зданий», по моему мнению, большинство лучших проектов все же были отсеяны. Хотя что касается интерьеров квартир или объектов HoReCa, то тут наши мнения практически совпали. Культурная база у нас все же разная, да и реальность тоже, поэтому мы (украинцы) оцениваем эстетику несколько иначе.

Дмитрий Васильев в родной стихии — за работой в офисе archimatika

P.M.: У вас есть какой‑то проект, который вы давно хотели реализовать, но по каким‑то причинам откладываете?

Д. В.: Мне кажется, в наших условиях, в нашей реальности архитектору хочется реализовать проект без заказчика. Самостоятельно. Побыть в роли заказчика и самому ответить на те вопросы, с которыми он ежедневно сталкивается в своей работе. По максимуму предложить то, что считает правильным, и реализовать, обходя «фильтр» заказчика, самостоятельно оперируя бюджетом. Поэтому, если говорить о том, что хотел бы реализовать я — сделать проект и построить его самостоятельно, объединив роли архитектора и девелопера в одном лице. И посмотреть, проверить таким образом собственные теории, понравившиеся идеи. Многие вещи, которые архитектор считает правильными, заказчиком отсеиваются, видоизменяются или просто не принимаются. Не знаю, как на Западе, но у нас принято вмешиваться в работу архитектора, мотивируя это тем, что решает все тот, кто платит. С другой стороны, не все, что считает архитектор правильным, таковым является. И это тоже было бы аргументом в пользу такого эксперимента, поводом посмотреть на результат и убедиться в верности или ошибочности каких‑то своих решений. Пока проверить это не удается.

В этот раз были поданы более 700 работ, и всего два дня на их оценку — это тяжело.

В нашей компании все давно мечтают, чтобы archimatika начала уже строить самостоятельно. Надеюсь, это случится — возможно, не в следующем году, но обязательно.

P.M.: По-вашему, архитектору важно мечтать?

Д. В.: Я бы не называл это словом «мечтать». Скорее, нужно задаваться вопросом: «Как бы я хотел, чтобы это было?». Важно думать, не исходя из существующей реальности, а визуализировать, куда эту реальность надо приводить, куда переломить и как она должна выглядеть в твоем понимании, и отталкиваясь от этой позиции — делать. И отсюда следует: нужно не бояться делать так, как никто до тебя не делал. Если сейчас тебя что‑то не устраивает, то, совершая те же шаги, что и твои предшественники, в перспективе тебе вряд ли удастся исправить ситуацию. Всегда надо переосмысливать: туда ли ты идешь, куда тебе хочется? И уходить от линии «так делают все».

 

Александр Попов

Директор и сооснователь компании archimatika

Александр Попов, директор и сооснователь компании archimatika

PRAGMATIKA.MEDIA:  Вы впервые были в жюри «Интерьер года 2018». Поделитесь своим впечатлением о конкурсе и уровне представленных работ.

Александр Попов: Работы классные! Я был приятно удивлен количеством достойных работ и получил удовольствие, когда изучал их. Выбрать, кому отдать предпочтение, было непросто.

Конечно, чувствуется влияние трендов. Взять, к примеру, соотношение количества представленных работ в номинациях современного и классический дизайна — 180 и 25 соответственно. Похоже, что практически все устремились в одну сторону, а так как в творчестве большинство всегда заблуждается, то, возможно, пора начинать исследовать диаметрально противоположное направление.

Атмосфера была прекрасная и абсолютно демократичная: по каждому вопросу решение принималось большинством

P.M.: Расскажите, как проходила оценка работ.

А. П.: Это был реальный стресс и несколько бессонных ночей, когда за двое суток нам пришлось просмотреть более семи сотен поданных на конкурс работ. Не могу не отметить, что при таком ритме исключить, что какой‑то проект просто был не замечен, невозможно: ты просто перелистываешь, поскольку в ситуации «мелькания» проектов перед глазами начинаешь реагировать на самые яркие решения, не фокусируясь на нюансных, но, возможно, более тонких работах.

На мой взгляд, при таком объеме поданных проектов стоит развести во времени 1‑й и 2‑й туры конкурса не менее чем на несколько месяцев, как, например, это сделано на WAF, а также предоставить возможность финалистам лично представить свои работы и членам жюри, и зрителям: уверен, рассказы авторов о своих дизайн-проектах, ответы на вопросы жюри — это лучший мастер-класс для профессиональной аудитории.

Выбрать, кому отдать предпочтение, было непросто

P.M.: Лично у вас были фавориты?

А. П.: Да, и увы, далеко не все из них были поддержаны коллегами в жюри. Так случилось, что во время определения призовых троек (в каждой из категорий конкурса жюри определяет три лучшие работы, занимающие соответственно третье, второе и первое места. — Прим. ред.) у меня был мастер-класс, я оставил список своих фаворитов и пошел выступать, а когда вернулся в комнату жюри, оставалось только расставить выбранных в каждой номинации призеров по местам. Возможно, если бы я не отсутствовал в тот момент, то убедил бы коллег присмотреться к моим фаворитам. А может, и нет — значит, мастер-класс позволил мне лишний раз без толку не спорить.

P.M.: Как вам работалось в таком международном составе жюри?

А. П.: Атмосфера была прекрасная и абсолютно демократичная: по каждому вопросу решение принималось большинством, и, хотя каждый из нас иногда оказывался в меньшинстве, что, признаюсь, бывало досадно, уважение к компетенции коллег и их выбору было определяющим.

Главный фасад «Гимназии А+» в ЖК «Комфорт Таун», спроектированной компанией archimatika, Киев, 2017—2018 гг. Объект введен в эксплуатацию

P.M.: Бурные дискуссии между членами жюри были?

А. П.: Постоянно. Но исключительно в профессиональной плоскости и абсолютно корректные.

P.M.: Что вызвало критику с вашей стороны?

А. П.: В какой‑то момент некоторые члены жюри были готовы проявить излишнюю креативность в расширении изначально определенных критериев номинаций, что создало бы негативный прецедент: победа присуждается работе, которая выходит за квалификационные рамки номинации, и авторы проектов, в точности соответствующих заявленным критериям, оказались бы обижены. Однако я рад, что коллеги прислушались к моим аргументам и этого не произошло.

Это был реальный стресс и несколько бессонных ночей, когда за двое суток нам пришлось просмотреть более семи сотен поданных на конкурс работ

P.M.: Поговорим о теме нашего номера, посвященного мечтам и планам архитекторов. Как вы считаете, архитектору важно мечтать?

А. П.: Наверное, так же, как любому человеку дышать или пить воду.

P.M.: У вас есть какой‑то проект, который вы давно хотели реализовать, но по каким‑то причинам откладываете?

А. П.: Секрет (смеется).

P.M.: А в детстве кем хотели стать?

А. П.: Космическим архитектором! И пока не оставляю надежды реализовать детскую мечту.

Валерий Кузнецов и Александр Попов на пресс-конференции с членами жюри «Интерьера года 2018»

P.M.: И последний вопрос: какие три вещи вы собираетесь осуществить в 2019 году?

А. П.: Весить в среднем по году не более 90 кг.

Начать строить за пределами Украины то, что (пока) не выходит построить в ее границах.

Проводить с детьми и женой столько времени, сколько нам хочется!

 

Слава Балбек

Архитектор, сооснователь студии 2B.group

Слава Балбек, архитектор, сооснователь студии 2B.group

PRAGMATIKA.MEDIA: Какое общее впечатление от конкурса и уровня представленных работ сложилось у вас?

Слава Балбек: Их уровень на самом деле выше, чем в прошлом году. По-прежнему провальной считаю категорию, связанную с интерьером в классическом стиле. Мне кажется, нужно вводить новую — что‑то вроде «Индивидуальный интерьер», потому что современное направление очень хорошо представлено, а вот классическое — увы… Есть работы, которые сложно отнести к какой‑то определенной категории, например, был проект в японском стиле, в каком‑то турецком. Можно ли сказать, что это современное направление? Нет. Классическое? Нет. Судьи к этому пришли, и если организаторы конкурса поддержат, было бы неплохо. В целом сильные работы, классные.

Реализовывать задуманное абсолютно важно. Иначе это мысли на ветер

P.M.: У вас были фавориты?

С. Б.: Да, конечно, но называть их не буду. Мне стоило огромного труда перебороть вот эту всю вкусовщину. Я же выбираю в основном по стилю, который мне ближе. Найти какое‑то среднее мнение между тем, какая вещь ближе, и тем, насколько сложно ее сделать, какую функцию она выполняет, не так просто. На самом деле это челендж — выбрать работы, исходя не только из эстетики, но и неких других параметров.

P.M.: Бурные дискуссии между членами жюри были?

С. Б.: Да, у нас была дискуссия по поводу того, принимать или не принимать визуализации, поскольку в конкурсе участвуют только реализованные объекты. Интересное мнение по этому поводу было у Марселя Вандерса. На конкурс была подана работа в виде рендеров, причем сам автор сказал: «Это визуалка. Но мы работу закончили. Вы просто не видели красивых фотографий. Но мы ее сделали. Просто поверьте на слово». И все члены жюри на это: «Не-не-не, ни в коем случае нельзя!». А Марсель говорит: «Вы же даже на основе фотографий не понимаете, правда ли то, что вы видите, потому что можно зафотошопить так, что вы и не узнаете. Человек выставил визуализацию. Это хороший дизайн. У нас конкурс фотографии или конкурс дизайна?».

Слава Балбек и Елена Панченко (PRAGMATIKA.MEDIA)

С точки зрения справедливости по отношению к другим конкурсантам то, что ты прислал пусть и первоклассные, но рендеры — нечестно. Но с точки зрения глубины мысли это круто! И я задумался. До этого яростно отстаивал позицию, что нельзя судить работы, которые не реализованы, поскольку от картинки до реализации — пропасть, колоссальный объем работы. Но такое мнение мне было интересно услышать. Это правда, мы не можем оценить по достоинству фотографии, потому что сейчас многие архитекторы «читят» — например, закрашивают блоки кондиционеров.

Можешь мечтать о далеком, но очень аккуратно

P.M.: Несколько вопросов по теме этого тома PRAGMATIKA.MEDIA. Как вы считаете, дизайнеру, архитектору важно мечтать?

С. Б.: Я думаю, что мечтать необходимо. Но все равно нужно оставаться в рамках реальности. Мечта может увести тебя очень далеко, ты просто оторвешься и улетишь как воздушный шарик. Но если хочешь двигаться, это возможно только в земной плоскости. Шансов на то, что ты будешь мечтать-мечтать-мечтать и в итоге домечтаешься до чего‑то конкретного — немного. У меня более реалистичный подход. Ты находишься здесь и сейчас, с сегодняшними проблемами. Можешь мечтать о далеком, но очень аккуратненько.

P.M.: Есть ли какие‑то проекты, которые вы давно вынашиваете, но все никак не можете реализовать?

С. Б.: У нас практически нет проектов, замороженных не по нашим причинам. Есть проекты типа дома из контейнеров, который просто стоит и ждет своего клиента, собранный как полуфабрикат. Это будто недоношенный ребенок. Но в основном мы всегда заканчиваем их либо прерываем все взаимоотношения с клиентом. Но это безусловно единичные случаи. Да и проектов, ждущих своей очереди, тоже единицы. Они как надкушенный пирог: доесть не можешь и выкинуть жалко. Но в основном у нас процесс идет так: концепт — путь к реализации — реализация. Все. Затягивание не нравится никому.

P.M.: Насколько вам важно, чтобы все задуманное реализовывалось?

С. Б.: Абсолютно. Иначе это просто мысли на ветер. Есть понятие «деньги на ветер», так вот для меня мысли на ветер еще хуже. Мы никогда не продавали визуализации, никогда не делали картинку, чтобы продать как картинку. Это могут делать художники. Я не преуменьшаю значение художников — у них совсем другая цель. Продавать визуализацию — не наш формат. Это один из способов заработка, есть пара мастерских, которые так работают. Но в моем понимании если ты продаешь часть креативной составляющей, она должна быть сделана. Иначе мы стали бы художниками.

На самом деле это челендж — выбрать работы, исходя не только из эстетики, а и неких других параметров

P.M.: Какие три важные вещи вы запланировали для себя на следующий год?

С. Б.: Первая — оставаться самим собой. Вторая — у меня есть такой пунктик чисто спортивной карьеры — Iron man. Я к нему иду. И третья — я бы хотел уменьшить количество людей в команде, потому что сейчас она очень большая, а я хочу сделать ее меньше, перейти от количества к качеству. Причем не просто уволить половину людей, а чтобы люди сами сказали, хотят они двигаться с нами дальше или не хотят.

 

Валерий Кузнецов

Архитектор, дизайнер, основатель дизайн-студии decorkuznetsov

Валерий Кузнецов, архитектор, дизайнер, основатель дизайн-студии decorkuznetsov

PRAGMATIKA.MEDIA: В прошлом году ваш проект — познавательно-игровой модуль для детей CUBA BUBA — получил Гран-при конкурса. А как вы чувствуете себя в роли члена жюри?

Валерий Кузнецов: Я в этой роли уже третий раз. Есть опыт как участия в конкурсе, так и членства в жюри. С председателем нынешнего состава оказалось очень просто работать — в прошлый раз, например, тоже все было отлично, но без нюансов не обошлось. Сейчас мы довольно быстро все решили, консолидированно, все прошло спокойно. В отношении победителя сошлись во мнении буквально единогласно.

Я вижу, что происходит смена поколений. Вижу изменение нашего сознания, сознания заказчиков, архитекторов, среды в целом

P.M.: Как вы оцениваете общий уровень поданных на конкурс работ?

В. К.: Если говорить о работах, то в целом заметно, что в этом году запал наших архитекторов и дизайнеров стал иссякать. И это естественно: невозможно все время работать на таком подъеме. Я вижу, что происходит смена поколений. Вижу изменение нашего сознания, сознания заказчиков, архитекторов, среды в целом. Это отчетливо заметно на примере конкурса: он стал своего рода неким фиксатором, зеркалом, отражающим то, что происходит в наших головах. Например, посмотрите, как поменялось отношение к классическим интерьерам: их сейчас представили крайне мало. Не знаю, хорошая ли это тенденция или нет, но так происходит.

Скажу еще, что сегодняшнее понимание комфорта устремлено к аскетизму, особенно у молодежи. Сейчас крайне редко обращаются к кричащей роскоши. Наоборот, люди пересматривают свой быт, свои взгляды, устои и все чаще задумываются, а нужна ли им очередная машина, квартира, дом. Меняется мировоззрение. Меняемся мы. Я сам уже не тот, что был еще, скажем, два года назад.

Наш дизайн переживает фазу бурного роста, набирает обороты

P.M.: А что вы скажете о месте украинского предметного дизайна на мировой дизайн-арене?

В. К.: Качество дизайна, тщательность исполнения самих проектов видно сразу. Год от года все это неизменно растет. Я говорю сейчас не только о предметном, но и об интерьерном дизайне. Возможно, где‑то в чем‑то утеряна атмосфера, возможно, мы слишком стараемся подражать западным аналогам. Тем не менее, наш дизайн самобытен, заметен и занимает свою особую нишу, пусть пока еще и не всем знакомую. Растет и популярность украинского дизайна в мире. Уже не первый год можно видеть мощнейшие экспозиции наших дизайнеров в рамках Парижской и Голландской недель дизайна. Сейчас у нас происходят процессы, которым позавидует любая страна: дизайн переживает фазу бурного роста, набирает обороты, чему я очень рад. На сегодняшний день особенно для молодых авторов открывается масса возможностей: если есть знание иностранного языка и умение упорно работать, то ты — гражданин мира и можешь найти себя в любом месте, в любом городе, в любой стране.

 

Ольга Богданова

архитектор, основатель архитектурного бюро Bogdanova Bureau и сооснователь дизайн-платформы Prostir 86

Ольга Богданова, архитектор, основатель архитектурного бюро Bogdanova Bureau и сооснователь дизайн-платформы Prostir 86

PRAGMATIKA.MEDIA: Поделитесь вашими впечатлениями о Юбилейном X конкурсе «Интерьер года 2018». Почему для Prostir 86 важно участие в нем?

Ольга Богданова: Впервые нас пригласили организовать в рамках конкурса зону предметного дизайна еще 3 года назад. Тогда эта номинация появилась впервые. Наша команда создала огромный черный куб, состоящий из 64‑х элементов, — такой себе «кубик Рубика» размером 4 х 4 х 4 м, который мы намеренно «развалили» и представили на нем предметы. Это решение всем понравилось, и на следующий год нас пригласили вновь. Затем организация этой зоны стала в какой‑то мере традицией.

Я всегда радуюсь за своих.

Мне интересно, как и насколько мое внутреннее чутье совпадет с мнением жюри

Я очень трепетно отношусь к отбору предметов, и моя задача — представить лучшее, не допуская все подряд, для сохранения чистоты и целостности экспозиции. Я до конца не понимаю, ради чего это делаю, и скорее считаю эту деятельность моей собственной миссией — представлять дизайнеров и их предметы наилучшим образом не только для нашей, но и для европейской публики. Очень хочется, чтобы нас признали как часть мирового дизайн-сообщества.

Экспозиция дизайн-платформы Prostir 86 на конкурсе «Интерьер года 2018». Фото: Татьяна Андрусь

P.M.: Работы Инны Педан и Катерины Соколовой, представленные в пространстве вашей дизайн-платформы, стали победителями в номинации «Предметный дизайн». Что вы чувствуете по этому поводу?

О. Б.: Я всегда радуюсь за своих. Мне интересно, как и насколько мое внутреннее чутье совпадет с мнением жюри.

Очень хочется, чтобы нас признали как часть мирового дизайн-сообщества

Пьедесталы для зеркал и вазы от Goloob Bureau. Фото: Татьяна Андрусь

P.M.: А что за история с Марселем Вандерсом, стулом Ztista по дизайну Виктории Якуши и конем-качалкой Инни Педан?

О. Б.: Рано утром в день конкурса я позвонила Вике и сказала: «Надо показать твой стул Toptun!». Она чудом оказалась в офисе в 9 утра, и я лично приехала за ним. Там я увидела новый стул Ztista и предложила показать и его. Он еще даже не был презентован официально.

Стул Ztista, дизайн — Виктория Якуша

Вылепленная из довольно плотной и легкой композитной смеси мебель выглядела весьма неординарно. Когда члены жюри знакомились с нашей экспозицией, Марсель, увидев этот стул, буквально загорелся идеей его участия в конкуре и даже настаивал на этом. К сожалению, предмет не был заявлен, и в связи с этим ему дали специальный приз — «Выбор Марселя Вандерса». Трудно придумать новый дизайн стула, но именно этот объект создан совершенно по иному принципу, словно он в прямом смысле слова вылеплен из теста.

Деревянный конь-качалка «Купание коня», бук, фанера, кожа, металл, фурнитура. Ведро — липа, канат, кожа. Дизайн — Инна Педан. Фото: Андрей Авдеенко

В нашем же пространстве Марсель обратил внимание на коня-качалку Инны Педан, занявшего, к слову, второе место на конкурсе в категории «Предметный дизайн». Этот предмет ему очень понравился, и он даже сказал, что хотел бы иметь такой дома.

Подсвечники ORB и вазы серии Suprematic, вдохновленной творчеством Казимира Малевича, медь, окрашенная сталь. Дизайн – Катерина Соколова. Фото: Татьяна Андрусь

 

Александра Герасимова

Главный редактор Всеукраинского ежегодного архитектурного конкурса «Интерьер года»

Александра Герасимова, главный редактор Всеукраинского ежегодного архитектурного конкурса «Интерьер года»

PRAGMATIKA.MEDIA: Вы впервые работаете над организацией этого конкурса. Какие впечатления у вас сложились?

Александра Герасимова: Организация конкурса, как и любого иного мероприятия, — это сложный трудоемкий процесс, вовлекающий большое количество людей. Я занималась подобным, например, работала с выставкой Interior Mebel, потому примерно представляла себе масштабы. Понятно, что конкурсы имеют свою специфику. Это определенный итог работы дизайнеров интерьеров, архитекторов, некий срез их достижений. Структура мероприятия в чем‑то схожа с выставками, только цели разные. Другими словами, совсем уж чем‑то новым для меня организация «Интерьера года 2018» не была, однако какие‑то вещи пришлось узнавать, осваивать уже в процессе.

P.M.: А в чем заключалась самая большая сложность?

А. Г.: В человеческом факторе. Продвижение, реклама конкурса и работа с участниками проходит планомерно на протяжении всего года. Однако большинство почему‑то предпочитают подавать работы в последний момент. Оргкомитет столкнулся с тем, что в последние три дня уже даже после изначально объявленного дедлайна поступили порядка 300 работ, и они поступали бы еще, но мы были вынуждены остановить прием.

Жюри пришлось практически ночью отсматривать около 800 работ

У нас новый сайт, и подавать работы на конкурс может любой человек из любой точки Украины, да и мира, собственно говоря. Происходит это довольно легко и быстро. Изначально их принимает админпанель сайта, но, к сожалению, несмотря на ограничения по размеру файлов (не более 1 МБ), загрузить на него могут все что угодно — от постеров с антиправительственными лозунгами и до, условно говоря, порнографии; находятся такие шутники. Поэтому, естественно, весь контент, выкладываемый на сайт конкурса, проходит обязательную модерацию. Но осуществляют ее люди, и когда в последний момент поступает 300 работ, то физически невозможно обработать их качественно. Нет возможности просматривать все фотографии и детально все изучить. При этом наша аудитория желает моментального ответа: люди сразу же начинают звонить на мобильный, писать в мессенджеры даже ночью с вопросами, прошел ли их проект. Для меня это было открытием. С подобными сложностями столкнулись члены жюри: им пришлось практически ночью отсматривать около 800 работ. Такое случается каждый год, и как ни увещевай — все равно это происходит в последний момент.

Члены жюри Кристос Пассас, Марсель Вандерс и Хироки Мацуура перед началом конкурсного дня

P.M.: Расскажите подробнее, как происходит оценка работ конкурсантов.

А. Г.: Ее проводит жюри. Конкурс — это открытая платформа, где украинские дизайнеры, архитекторы могут представить свои работы. Сначала происходит предварительный отбор проектов. Но скажу, что Украина очень неоднородная и не столь дизайн-ориентированная страна, как, скажем, Голландия. Естественно, понимание дизайна в разных уголках страны даже в профессиональном сообществе отличается. Я много лет работаю в этой сфере, но впервые столкнулась с таким широким кругом. Осознаю, что страна большая и людям нужно дать возможность показать свои работы. Приблизительно можно представить, кто попадет в шорт-лист и будет бороться за первое место, но подают работы намного больше людей. Для них это определенная возможность заявить о себе в профессиональной тусовке, поскольку вне городов-миллионников ее просто нет. Мы старались подходить максимально индивидуально к каждому, насколько нам позволяло время и возможности. Случались и профессиональные драмы, возможно, из‑за неоправдавшихся ожиданий, творческих амбиций: все хотят, чтобы их работы увидели, оценили, но приходится объяснять причины отказа, и, понятное дело, всегда будут недовольные. С другой стороны, профессиональная среда Киева и других крупных городов недовольна тем, что работы малоизвестных авторов вообще принимаются, и в наш адрес звучат упреки в «попсовости» конкурса. Это такая дилемма, которую организаторам еще предстоит решать. Мы действительно всеукраинский конкурс и создаем эту экспертную площадку, поэтому для нас важно, чтобы люди из других регионов тоже присоединялись к нам, росли профессионально и приезжали на такие мероприятия. Для архитекторов и дизайнеров это одно из немногих мероприятий в течение года, куда они могут просто прийти, выставить свои работы либо посмотреть на проекты коллег. Самое сложное — сохранять этот баланс.

Понимание дизайна в разных уголках страны отличается. Конкурс показал мне, что Украина — как лоскутное одеяло

У нас новая система подачи работ, и, видимо, не все сразу это поняли. Например, она не позволяет что‑то исправлять, скажем, порядок уже загруженных фотографий, или ограничивает описание объекта 500 символами, иначе это элементарно тормозит сайт. Для каждого члена жюри существует уникальная форма голосования, которую он заполняет, просмотрев все работы. Перед финалом все сводится и формируется шорт-лист, а уже в день финала международное жюри путем обсуждения и голосования определяет по три финалиста в каждой категории и обладателя гран-при. В это раз, например, Хироки Мацуура в одной из номинаций конкурса не выбрал ни одной работы, не увидел ничего достойного. То есть это не значит, что нужно выбрать три каких‑нибудь проекта из поданных. Если любой из членов жюри не считает нужным кого‑то выбрать, значит, не будет никого. Важно, чтобы участники это понимали.

Стоял вопрос, почему объединили две номинации («Интерьер дома в классическом стиле» и «Интерьер квартиры в классическом стиле» стали одной категорией — «Интерьер объекта в классическом стиле». — Прим. ред.). Ее могло вообще не быть: было подано крайне небольшое количество работ, и они не соответствовали критериям, установленным жюри. В ходе обсуждения приняли компромиссное и правильное, на мой взгляд, решение.

P.M.: Что скажете о результатах? Они были ожидаемы?

А. Г.: Наверное, ожидаемо, что такие сильные студии, архитекторы и дизайнеры, как Виктория Шкляр, YØDEZEEN, Виктория Якуша получают первые места и гран-при. И это я еще не всех назвала. Действительно высокий уровень работ, профессионализма. Повторюсь: оцениваем не мы, а члены жюри. Мы довольны не столько тем, что это какие‑то определенные персоналии, а тем, что судейство происходит открыто, прозрачно, честно и любой член жюри может объяснить свою позицию.

P.M.: Как со стороны смотрелась работа такого интернационального состава? Прения были?

А. Г.: Для меня это был уникальный опыт — пять часов провести с такими высокопрофессиональными людьми нашей отрасли. Интересно было наблюдать за процессом принятия решений. Европейцы, например, работают как хирурги: принимают решения очень быстро, несут за это ответственность и всегда могут объяснить свою позицию. Для меня это верх профессионализма, и большая честь видеть, как такие люди работают, потому что с подобным ты сталкиваешься не каждый день.

P.M.: Что, на ваш взгляд, стоило бы изменить в конкурсе? О чем вы мечтаете в перспективе грядущих конкурсных сезонов?

А. Г.: Существует ряд технических моментов, которые можно и нужно усовершенствовать. Это стало очевидным в процессе подготовки и проведения. Но это нюансы. Конкурс показал мне, что Украина — как лоскутное одеяло. В общем и целом, все, как профессионалы, понимают, что такое дизайн, но, если говорить о том, насколько сложно вообще в стране, которая сейчас проходит этап становления, интегрировать очень разные взгляды и мнения, то, думаю, это касается любой отрасли. Например, нам прислали работу — фельдшерский центр в селе. С точки зрения дизайна ничего особенного в ней не было. Да, хороший качественный ремонт. Но само это здание построено с нуля и в нем учтены все необходимые аспекты для оказания первой медицинской помощи. И пока мы думали, что с этим делать, принимать работу или нет, автор проекта уже прислал нам эскиз планшета. И это тот момент, когда нужно принять решение и взять на себя ответственность. Вот как объяснить, что это за дизайн? Да, если брать, скажем, Голландию, их прекрасный опыт того же Эйндховена, Голландской недели дизайна, то это дизайн для людей. Они, например, создают уже такие вещи, как прибор, синхронизирующий сердцебиение мамы и малыша. Для их общества это актуально, оно было бы таковым и для нашего, но мы пока решаем несколько другие вопросы и проблемы.

Есть определенный топ архитекторов, дизайнеров, которые работают на международной арене, и они с позиции своего опыта вполне по‑европейски общаются со своими коллегами

С такой точки зрения я подумала, что фельдшерский центр и воплощает этот самый «дизайн для людей». Это проект, имеющий большое социальное значение. Он находится в селе в Киевской области, где, возможно, на три-четыре населенных пункта или целый район это единственное место, где они получают профессиональную медпомощь. И в то же время — это первое столкновение с дизайном местных жителей, которые лучшего дизайна не видели в принципе. А они ведь такие же граждане Украины! Другими словами, достаточно отъехать всего на 150 км от Киева — и встретишь массу людей, которые не знают, что такое дизайн. И это тоже наша реальность. Сложно все это интегрировать. Потому что есть определенный топ архитекторов, дизайнеров, которые регулярно ездят на выставки, участвуют в конкурсах, работают на международной арене, и они с позиции своего опыта вполне по‑европейски общаются со своими коллегами, скажем, на английском или других языках, для них нет особых барьеров. Возможно, есть проблемы, но барьеры отсутствуют. При этом есть достаточно много их коллег, работающих внутри нашего рынка, и на них влияют вкусы и предпочтения заказчиков. Нельзя забывать, что интерьеры, подаваемые на конкурс, — это не только профессионализм и уровень самого архитектора, а еще возможности и вкусы его клиентов. И это, в свою очередь, отражение той реальности, в которой мы существуем. С такой точки зрения конкурс честный: это не выставка достижений, которую можно повезти, скажем, в Париж или куда‑то еще, показать самых лучших и подтвердить, что в Украине тоже существует дизайн. У него другая миссия — быть доступной, открытой площадкой для обмена опытом. Последние 4 года Украина идет именно этим путем — не стратификации, но открытости, и тут я говорю не о дизайне в частности, а о развитии общества в целом.

 

Фото: Юрий Ферендович