— Аню, привіт, чи маєш час на каву?
— О, ти в Києві? Звісно, маю!
Богдан был старым другом еще с первого Майдана, из Ивано-Франковска. Мы встретились тем же утром, около десяти, в таверне. Место не самое приятное, но в центре, работает круглосуточно и курить можно — редкость в сегодняшнем Киеве.
Богдан заказал коньяк.
— Коньяк зранку? Щасливий ти! Мені каву з молоком, будь ласка! — сказала я официанту и снова повернулась к Богдану:
— За якою справою?
— На концерті був, у Жовтневому. Спеціально в Київ приїхав. Там така кобєта! Кришу зриває у тих, кому під п’ятдесят.
Богдан показал мне запись в телефоне. Яркая мулатка в теле обнимала микрофон и пела, а группа играла помесь джаза и рока. Затем на сцене мелькнул бас-гитарист: мужчина в возрасте, в хипстерской шапке, с бородой и толстой серьгой-туннелем в ухе.
— Почекай-но, я його знаю! Це ж ті чуваки, з якими ми позавчора пили в барі. Ось той, на бас-гітарі — Себастіан з Нідерландів. Ми ж до опівночі сиділи, говорили…
— Та ладно! — не поверил Богдан, — розкажи!
Я, конечно, рассказала.
Анна Бондарь
Позавчера я сидела за барной стойкой с бокалом пива, которое пила очень неспешно: целью прихода в бар было не пиво, а новый рассказ. Я спряталась в баре и отстукивала по клавишам ноутбука, вызывая недоуменные взгляды и бармена, и посетителей.
По левую руку от меня сидела компания иностранцев. Они явно хотели завязать со мной разговор, но не понимали, как это сделать — я была очень увлечена. Рассказ вызывал у меня эмоции, которые тут же отражались на лице: я то улыбалась, то хмурилась, а иногда поджимала губы.
Наконец, закончив, я захлопнула крышку ноутбука и сделала большой глоток пива. Один из иностранцев, примерно моего возраста, повернулся ко мне и обратился по‑английски:
— Хотите еще пива?
— Спасибо, я сама могу взять себе, — всегда слегка коробит, когда незнакомые люди хотят меня угостить. Кажется, он почувствовал мое напряжение.
— О, тогда пожалуйста, возьмите!
— Окей.
— Как вас зовут? — спросил он.
— Анна.
— Меня — Себастиан, я из Нидерландов, — представился он.
— Приятно познакомиться, Себастиан, — вежливо ответила я.
— Простите, а можно спросить, что вы сейчас делали?
— Писала рассказ, — ответила я.
— О чем?
— О любви, Себастиан, — я вздохнула.
— О любви? Вечная тема. Вы писатель?
— Нет, я архитектор.
— Архитектор? Вау!
Почему‑то люди часто реагируют так на нашу профессию.
— А вы, вы кто по профессии? — спросила я.
— Музыкант.
— Музыкант? Ничего себе!
Вероятно, он тоже привык к такой реакции.
— Да, у нас концерт завтра, в Октябрьском дворце. Вот, — Себастиан открыл сайт в телефоне и протянул его мне, — у нас сейчас тур. Мы уже были в Болгарии, Румынии, теперь вот в Киеве. Приходите, это в семь вечера.
— Не могу, у меня в это время важное мероприятие.
— Жаль.
Случилась пауза, как это обычно бывает, когда люди мало знакомы.
Сегодня в Украине для молодых архитекторов Нидерланды и Швейцария — авангард современной архитектуры
— Как Вам Київ? — произнесла я стандартную фразу, которая звучит, когда не знаешь, что сказать иностранцу.
— Как вы сказали? Київ? Я не могу это произнести… А, так вот почему вы пишете название вашего Города так странно латиницей: Kyiv…
— Да, это по‑украински. Мы стараемся переходить на украинскую транслитерацию.
— А что вообще происходит здесь, в Украине? — спросил Себастиан.
— Много чего. Сейчас перед страной большие вызовы: война, прошло всего пять лет после революции. Реформы…
— У вас, говорят, одна из самых коррупционных стран в мире.
— Да, и такое есть…
— Вы гордитесь вашей страной?
Я почувствовала, что Себастиана искренне беспокоил этот вопрос.
— Конечно! Очень гордимся!
— А почему?
— Ну, во‑первых — культура. Древняя, чистая, красивая. Во-вторых, воля к победе — мы никогда не сдаемся. А в‑третьих — земля, наша удивительная плодородная земля. Через пятьдесят лет все захотят жить в Украине!
— А я вот… своей родиной не горжусь, — грустно сказал Себастиан.
— В смысле? Вы действительно… из Нидерландов?
— Да.
— И как же не гордитесь? У вас прекрасная страна!
— Вы были в Нидерландах? — спросил мужчина.
— Да! В Амстердаме и еще в том городе, где дом архитектора Ричфилда…
— Утрехт?
— Точно!
— И что, понравилось? — с сомнением спросил Себастиан.
— Конечно! Но дело не том, понравилось лично мне или нет! Во-первых, у вас была первая буржуазная революция в мире, во‑вторых, вы постоянно боретесь с морем…
— Да, это правда.
— В третьих, у нас есть поговорка: «Где прошел один голландец — двум евреям нечего делать!». Вы известные на весь мир предприниматели и торговцы! А еще вы морская держава, вы разработчики судов и морских технологий, чего только эпоха великих географических открытий стоит! В-четвертых, хотя уже не важно, какой это пункт по счету, у вас люди открыты, красивы, поют в поездах, летом ходят по тротуару босиком, а когда жарко, на улицах раздают бесплатно холодную воду…
Себастиан расхохотался.
— У вас очень нетривиальное представление о нашей стране…
— Это совершенно не важно. Важно, что вам есть чем гордиться! — с жаром ответила я.
— У нас, понимаете, уродливая современная архитектура…
Вот тут я зависла.
— В смысле «уродливая»?
— Ну, она нехороша для жизни. Я предпочитаю нечто более старое.
— Подождите, какая она уродливая? Сегодня в Украине для молодых архитекторов Нидерланды и Швейцария — авангард современной архитектуры!
— Это правда? — удивился Себастиан, — никогда бы не подумал…
— Конечно, правда, зачем бы я вас обманывала?
— Просто это неожиданно. Вам действительно нравится современная архитектура в Амстердаме?
— Да, и самое главное, — не успокаивалась я, — ваша история — это история успеха нации. Наша история — постоянное страдание: то голодоморы, то войны. Посмотрите на карту Украины — нас постоянно раздирают на лоскуты, даже сейчас. Политика памяти так и сформировалась: у нас не праздники, а постоянные поминки. То день чьей‑то гибели, то годовщина трагедии… Но мы все равно встаем и идем строить новую страну. Каждый день. Здесь и сейчас.
— Вы счастливы? — Себастиан внимательно посмотрел на меня.
— Очень!
— Еще пива? — предложил он.
— Нет, извините, у меня завтра научная конференция и важное мероприятие.
Наша история — постоянное страдание: то голодоморы, то войны. Но мы все равно встаем и идем строить новую страну
— У меня, между прочим, завтра тоже концерт… — с некоторой обидой отозвался Себастиан. Я внимательнее присмотрелась к нему. Тонкие черты лица; характерная для долгой творческой жизни смесь романтики и усталости во взгляде.
— Где вы остановились? — спросила я.
— В отеле «Президент».
— Пойдемте, я вас провожу, я живу напротив. По утрам вижу, как барышни выходят из номеров.
— Да, кстати, это тоже проблема Украины. Доступные женщины. Нужно с этим что‑то делать! — оживился Себастиан.
Я снова удивилась.
— Что с этим сделаешь? Каждый выбирает собственный путь, — сказала я.
— Может, государство должно на это повлиять?
— Государство не на все должно влиять.
Мы как раз дошли до нужной развилки.
— Вам направо, мне — налево, — я показала ему рукой в сторону отеля.
— Может, ко мне в номер? — вежливо предложил Себастиан.
— Нет: у меня муж и трое детей.
— Извините, — смутился он, — хорошего вам вечера и спасибо.
— Будете в Киеве — вот моя визитка. Пишите, проведу экскурсию. Я все про этот Город знаю.
На том мы и расстались.
Богдан дослушал меня и задумчиво улыбнулся.
— Справді вважаєш, що через п’ятдесят років всi захочуть жити в Україні? — спросил он.
— Думаю, раніше, — ответила я и закурила.
— Ось i я так думаю. Набагато раніше.
/декабрь 2018 года/
Иллюстрации: Валерия Юдина
А о том, почему же через 50 лет здесь захотят жить все — читайте в нашем интервью с Анной Бондарь.
