PRAGMATIKA.MEDIA: Прогнозисты и аналитики сообщают, что количество сотрудников, предпочитающих удаленную работу, сокращается, и даже наметилась тенденция к возвращению людей в офисные пространства. Многие считали, что офисы исчезнут вообще, а они, по всей видимости, трансформировались. В чем, по вашему мнению, суть этой трансформации и есть ли будущее у офисной функции?
Александр Попов: Сначала предстоит ответить на вопрос, какую функцию выполняет офис сегодня и какие вызовы перед нами стоят. Главный вызов заключается в том, что офисы потеряли монополию — они перестали быть единственным специализированным пространством для работы. Сегодня наши гаджеты позволяют из любой точки подключиться к общему делу: отвечать на письма, редактировать, рисовать, сочинять, словом — создавать.
Чем именно офис должен отличаться от любого универсального пространства, где можно открыть свой планшет, ноутбук и начать работать? Ответ на этот вопрос и позволит нам сформулировать новые качества для рабочего пространства. Что именно нельзя сделать, находясь дома либо где‑то еще вне офиса? Во-первых, офис позволяет нам максимизировать общение с коллегами, во‑вторых, здесь должна быть идеальная творческая атмосфера, которую мы, как архитекторы, тоже можем отчасти запроектировать.
Дома у нас в приоритете семья, в кафе так же, как в любом другом универсальном пространстве, присутствуют другие, посторонние для тебя люди. Да, офисам предстоит выдержать жесткую конкуренцию именно с common spaces. Развитие универсальных публичных пространств обусловлено прежде всего их мультифункциональностью и привлекательностью. Но в противовес глобализации существует и локализация, когда функция выделяется и доводится до абсолюта. Поэтому я уверен, что офисная функция не исчезнет, но нам предстоит ее отточить.
Офисы потеряли монополию — перестали быть единственным специализированным пространством для работы
P.M.: Сколько дней вы, руководитель крупной архитектурной компании, можете провести вне своего офиса и что именно вы сегодня не можете делать дистанционно?
А. П.: С точки зрения руководителя, главная функция офиса — это прежде всего управление деятельностью, сферой творческой или нетворческой. Технически я все могу делать, находясь вне офиса. На сегодня не существует такой задачи, которую я не мог бы выполнить дистанционно. Вот я сижу, подписываю пачку документов, но с тем же успехом могу сделать это удаленно, получив документы в pdf, поставив электронные подписи, и отправить по электронной почте. Для меня главное — это общение с коллегами. Когда я в паузах между командировками несколько дней провожу в офисе, то я прежде всего общаюсь. Конечно, технически я могу проводить — и часто это делаю — скайп-конференции. Такая альтернатива существует. Но непосредственный контакт с человеком глаза в глаза пока не способна обеспечить ни одна высокочувствительная цифровая камера. Личное общение — лучший способ наладить персональный контакт. Чтобы услышать, быть услышанным, досказать, договорить, иметь возможность вместе создать эскиз, сразу его обсудить, а не пересылать по электронной почте с комментариями. Вот один лист бумаги и стол, вокруг которого собрались все участники процесса.
Важность личного общения и творческая атмосфера — это достаточно тонкие материи. И когда человек говорит «Я могу это сделать из дома», возразить сложно. Да, у меня в офисе под рукой есть библиотека, наборы каких‑то важных, нужных для работы инструментов, но те же книги можно скачать онлайн, документы лежат в облачных хранилищах, и все, в сущности, можно делать виртуально… Вот в этом и заключается главная задача проектировщиков офисных пространств — создать место, куда хочется приходить и продуктивно работать. Само офисное пространство должно мотивировать к той деятельности, которую мы программируем.
P.M.: Сегодня офис archimatika является таким мотивирующим местом? Если да, то нужно ли вообще что‑то менять?
А. П.: Мы, как и любой офис, как любая компания, являемся живым организмом, который с течением времени сталкивается с проблемами и с новыми вызовами. Параллельно происходит поиск возможных решений. Когда мы создавали наш офис вместе со Славой Балбеком, то ставили перед собой две основные задачи. Первая — обустроить пространство творческого вдохновения, в котором нам было бы классно, куда хотелось бы вернуться, где с комфортом можно придумывать, обсуждать и контролировать реализацию своих творческих идей. Вторая — консолидировать команду в опенспейс, где каждый чувствует себя участником большого замысла, большого дела.
Цель офиса — создать идеальное пространство для творчества
Эти цели были успешно реализованы, мы получили ожидаемый эффект и продолжаем его получать. Но решив одну задачу, мы тут же формулируем следующую. Запрос начинает кристаллизироваться в воздухе и выражаться в пожеланиях, недовольстве, в идеях. И мы как администрация должны это чувствовать и реагировать. Мы создали открытую общую систему координат, объединив всех в одном пространстве, где решается великая, как мы считаем, миссия. Мы синхронизировались. И автоматически перешли к следующей фазе. И теперь окно возможностей открывается в иной плоскости — не в объединении всех в одном месте в нечто единое, а в выделении, вычленении отдельных команд и специалистов. И переносе их в некое отдельное, более приватное пространство. В одном отделе нужно говорить шепотом — это их оптимальная среда. В другом — можно говорить громко, смеяться и шумно отмечать какой‑то праздник. А в третьем отделе специалисту, чтобы максимально сосредоточится, сконцентрироваться, необходимо на время «зашториться» от всего внешнего мира. Я чувствую, что следующая фаза нашего офисного развития — это предоставить возможность каким‑то командам получить собственное пространством, в котором будет свое кино, своя история, своя атмосфера. Да, все это будет опираться на нашу общую базу, но у нас появится свобода создания иного режима, светового, акустического и информационного.
Конечно, это не означает, что опенспейс надо взять и разбить на маленькие зоны. У нас год за годом перманентно растет команда, идет развитие и укрупнение, и логично, что появляется вопрос: организовывать ли еще одно пространство по принципу опенспейса или можно взять несколько маленьких помещений и выделить туда те команды, которые нуждаются в своей уникальной атмосфере? Я думаю, у нас еще долго будет достаточно много участников, которые нуждаются в формате опенспейса, и «приватность», скорее, будет реализована в виде некой дополнительной опции. Пока все в стадии идей, но они витают в воздухе, и очевидно, что предстоит искать ответы.
P.M.: Прогнозисты Gensler предсказали, что офисы будущего будут иметь много игровых зон и станут более «домашними». Хотя уже сейчас, когда смотришь на новые офисы Google или Apple, кажется, что люди там все время проводят играя или отдыхая… Что вы думаете о необходимости создания игровых зон в офисах?
А. П.: В чем прежде всего причина появления игротеки в офисном пространстве? Многие люди, повзрослев, остаются детьми. Можно сказать, что большинство остаются детьми на протяжении всей своей жизни. Они могут сосредоточиться на короткое время, но затем нуждаются в переключении на какие‑то игровые режимы. Офис, который собирает таких достаточно инфантильных людей, вынужден учитывать их особенности и как‑то реагировать. Реагировать можно репрессивно: например, строгий шеф запрещает отвлекаться на игрушки. А можно предоставить сотрудникам контролируемую свободу. Если человек так устроен, то это данность. Репрессии противоречат самому принципу творческой деятельности. Надо или позволить сотруднику поиграть, или придется его вообще отпустить. Я не могу себе представить, что ответственные менеджеры Google шпилят своих сотрудников за то, что те отвлеклись.
Взрослый человек играет не в игрушки, а в жизнь. Я, например, не могу вспомнить, когда в последний раз играл в какую‑то компьютерную игру, поскольку сама моя работа и миссия — это увлекательная игра, и я не вижу необходимости в каких‑то прокрастинационных отключениях. Если появляется чувство усталости, то бывает достаточно переключиться между проектами. Архитекторы — они вообще более взрослые люди, чем среднестатистический офисный состав. Поэтому игровая среда для архитекторов нужна в меньшей степени. Не только для руководителя всей компании, но и какого‑то даже небольшого направления. Проектирование — невероятно увлекательное дело, я прошел все этапы, и на каждом уровне это захватывает. От визуализации до управления проектами — все это захватывающий процесс, который затягивает с головой.
P.M.: То есть то, что необходимо для сотрудников Google, не обязательно для сотрудников крупного банка или архитекторов?
А. П.: И даже для тех, кто занят в арт-бизнесе… Может быть, там присутствует определенное количество «вундеркиндов-детей», но если человек погружен на 100 % в свою деятельность, то у него в меньшей степени существует потребность в игровом пространстве. Но определенная степень «игривости» допустима и благоприятна в любой сфере. Даже если в офисе 10 % «детей», которые не получают возможности удовлетворить потребность в игре, они окисляют своим недовольством общую атмосферу.
Следующая фаза офисного развития — собственное пространство для отдельных команд
P.M.: Вспомнилось: героиня фильма «Самая обаятельная и привлекательная» работает в конструкторском бюро, и у них там игра в теннис — важная часть процесса…
А. П.: Да, настольный теннис — именно пример отвлечения, переключения, хотя редко чемпион по теннису бывает чемпионом в конструировании или проектировании. Но если сравнить тот период с нашим, то сегодня в работе инженеров-конструкторов, как и архитекторов, гораздо меньше рутины, чем было в то время. Все‑таки компьютеры и новые технологии избавили нас от рутинного труда. А любой человек, даже самый творческий, когда сталкивается с рутинной деятельностью, превращается из увлеченного взрослого в скучающего ребенка, которого заставляют учить таблицу умножения.
P.M: А как вам тренд «одомашнивания»?
А. П.: Одомашнивание офисов я считаю явлением временным. Поскольку это буквальный ответ на формальность офисной среды, а все буквальные ответы быстро исчерпывают себя. У людей появилась возможность работать дома. В плане комфорта домашняя среда имеет определенные преимущества. Поэтому, чтобы повысить конкурентность офисов, нужно сделать их более комфортными. Буквально: поставить диван — и вот мы получаем почти домашнюю среду. Но на самом деле задача не в том, чтобы имитировать дом в офисе. Повторюсь — офис должен предлагать возможности осуществить то, что дома сделать невозможно. Какие‑то элементы нормального человеческого пространства могут быть привнесены в офис, но разница — структурная. Дома живет одна семья, и у нее свой уклад. В офисном пространстве все — даже если это самая сплоченная команда — располагают собственным видением среды, у каждого есть свои любимцы, кошечки-собачки, футбольные кумиры, то, что интересно ему и только ему. И стоит только эти элементы перенести в общее пространство, как для субъекта они становятся самовыражением, а для остальных помехой. Я не вижу будущего для коллекции кактусов на бухгалтерском столе или каких‑то прочих частных историй. Это создает шум, подобный рекламному в городском пространстве. При этом мы понимаем, что реклама нужна и важна кому‑то, но приятно ли ее видеть остальным? Цель офиса — создать пространство для творчества, а в нем не должно быть шума. Разумеется, если это офис компании, которая занимается разведением кактусов, там в кактусах может быть буквально все. Но если наша миссия — создание архитектуры, то нам они будут попросту мешать. И вызывать желание убежать.
P.M.: archimatika в настоящее время разрабатывает офисные проекты?
А. П.: Да, в настоящее время проектируем несколько офисов: один в киевском UNIT.City, один во Львове. Разные задачи, абсолютно разные масштабы. Объединяет эти проекты наш подход — в каждом случае мы стараемся создать то самое магическое суперпространство, которое было бы более специализированным, нежели универсальное, и более мотивирующим, чем домашнее.